Выход за рамки классовой системы называется: Деклассирование — это… Что такое Деклассирование? – Социология 2 том социальная стратификация и мобильность кравченко — Документ — Вебджем.рф

Содержание

Деклассирование — это… Что такое Деклассирование?

Деклассирование: — 1) выход за пределы своего класса (слоя), 2) выход за рамки классовой стратификации в целом.

Деквалификация
Делинквент

Смотреть что такое «Деклассирование» в других словарях:

деклассирование — я, ср. déclasser. Действие и состояние по знач. гл. деклассироваться. БАС 2. Пришлось мне как то описывать маленькое имение, владаелец которого. местный дворянин. но по идейным соображениям, сталь крестьянствовать на своей земле. Но случаи такого … Исторический словарь галлицизмов русского языка
Деклассирование — ср. 1. процесс действия по несов. гл. деклассироваться 2. Результат такого действия. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
деклассирование — см. Деклассировать … Энциклопедический словарь
деклассирование — см. деклассировать; я; ср … Словарь многих выражений
Тоталитаризм — (totaliterianism) Диктаторская форма централизованного управления, регулирующая все аспекты деятельности как индивида, так и государства в целом. Этот термин изначально предназначался для характеристики фашистских и коммунистических режимов, но в … Политология. Словарь.
деклассировать — (де) и (дэ) рую, руешь; св. и нсв. см. тж. деклассироваться, деклассирование кого что Превратить превращать в деклассированного. Декласси/ровать рабочих, интеллигенцию. Политически, социально декласси/ровать … Словарь многих выражений

Метод фасилитации «Выход за рамки»

Метод «Выйти за рамки» (Work Out)

Метод был разработан в компании «General electric» в 80х годах. Стимулом создания метода послужила ситуация, когда после реструктуризации, персонал компании стал говорить о том, что корпоративная культура стала медленно подвергаться позитивным переменам, что снизилась мотивация, люди перестали быть вдохновленными и воодушевленными своим делом.

И тогда было принято решение выйти за рамки привычной системы, и посмотреть на рабочий процесс по-другому. Этот метод – результат совместной работы многих управленцев и консультантов, который стал потом широко использоваться в совершенствовании бизнес-процессов различных компаний.

Краткое описание:
Сотрудники разных уровней и отделов обсуждают актуальные для компании вопросы, составляют план действий и рекомендации по его выполнению, а затем представляют их генеральному директору на так называемом «городском собрании».

После этого руководитель принимает решение и берет на себя ответственность за принятые меры, контролирует их и отслеживает прогресс.

Используется для:
— Оптимизации бизнес-процессов
— Удаление неэффективных видов работ;
— Сокращения затрат и поиска путей увеличения прибыли;
— Разработки инновационных продуктов

Участники:

Спонсор (генеральный директор, руководитель компании, топ-менеджмент, все кому важны изменения в компании).

Отдел разработки – разрабатывает дизайн мероприятия и подбирает участ¬ников. Фасилитатор помогает руководителю понять важность изменений, определить роли, составить список заинтересованных лиц, которых можно включить в процесс.

Участники – сотрудники разных уровней, имеющие непосредственное отношение к разбираемым вопросам.

Метод предполагает предварительную подготовку.
Процесс:

• Введение – цели организации, план работы.
• Брэйнсторминг – обсуждение отдельных аспектов.
• «Галерея идей»
• Подготовка плана действий – этапы реализации для выбранных идей.
• «Городское собрание» – утверждение идей и обдумывание последующих действий, связанных с контролем исполнения.

Наиболее важный этап здесь, который имеет принципиальную важность – внедрение. Необходимо отслеживать ход проекта, наличие или отсутствие прогресса, подводить промежуточные итоги.

Задача фасилитатора – помочь построить ситуацию таким образом, чтобы выработанный план действия был претворен в жизнь. Для это необходимо, чтобы каждый участник принял ответственность за свои решения, и чтобы далее они четко исполнялись.

Более подробно этот метод описан в книге: Д. Ульрих. «Эффективное управление персоналом»

Социальный класс — Википедия

Социа́льные кла́ссы (общественные классы) — большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают

[1].

Понятие «социальный класс» начали разрабатывать ученые Англии и Франции в XVII—XIX веках. Ими рассматривались такие антагонистические социальные группы, как богатые-бедные, рабочие-капиталисты, собственники-несобственники. Французские историки Ф. Гизо и О. Тьери показали противоположность классовых интересов и неизбежность их столкновения, выражающаяся в классовой борьбе. Английские и французские политэкономы А. Смит и Д. Рикардо раскрыли внутреннее строение классов.

Деление на антагонистические (непримиримо борющиеся между собою) социальные классы впервые наиболее полно и развёрнуто описал Карл Маркс.

В социально-классовой структуре общества выделяют основные (существование которых непосредственно вытекает из господствующих в данной общественно-экономической формации экономических отношений) и неосновные классы (остатки прежних классов в новой формации или зарождающиеся классы), а также различные слои общества

[прим. 1].

Начиная с центуриатной реформы Сервия Туллия, Римские цензоры использовали слово classis для разделения населения на шесть сложных групп налогоплательщиков — от assidui (оседлые платежеспособные граждане с имуществом стоимостью более 100 000 ассов) до proletarii (единственное значение которых для государства выражалось в производстве потомства — будущих граждан Рима).

Позже с XVI века понятие «класс» продолжает использоваться в значении градации, категоризации. В частности, термин «класс» использовался Адамом Фергюсоном и Джоном Миллером для определения общественных слоёв по рангу и собственности. В этом смысле (как взаимозаменяемых синоним относительно понятия общественного сословия) в начале XVIII века он находится во всех европейских языках, в том числе и в классической политэкономии и английской социальной философии.

Понятие класса получило своё специфическое значение только после отмирания средневековой феодальной системы и с возникновением капиталистического индустриального общества. В политэкономии введению отдельного научного термина поспособствовал Давид Рикардо, начинающий свой главный труд с определения того, что в обществе насчитываются три больших класса (землевладельцы, капиталисты, рабочие), которые делят общественное богатство посредством различных источников дохода (земельная рента, прибыль и зарплата соответственно).

Влияние на позднейшую концепцию социальных классов, оформившуюся в марксизме, оказали также взгляды французских либерально-консервативных историков, впервые выделявших явление классовой борьбы (Франсуа Гизо, Франсуа Минье, Огюстен Тьерри), социалистов-утопистов (Анри Сен-Симон, Шарль Фурье) и немецкого экономиста и философа Лоренца фон Штейна. Так, Гизо в работе «Правительство Франции со времён Реставрации и нынешнее министерство» (1820 год) говорил об истории Франции, как об истории двух народов. Один народ — победитель, — дворянство; и другой — побеждённый — третье сословие. «И в дебатах в Парламенте вопрос ставится как он ставился и прежде, равенство или привилегия, средний класс или аристократия. Мир между ними невозможен. Примирить их — химерический замысел»

[2]. Сам Карл Маркс в письме Иосифу Вейдемейеру подчёркивал:

«Мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определёнными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов».

— Письмо К. Маркса И. Вейдемейеру от 5.03.1852

Согласно марксизму, рабовладельческое, феодальное и капиталистическое общества разделены на несколько классов, включая два антагонистических класса (эксплуататоров и эксплуатируемых): сначала это были рабовладельцы и рабы; после — феодалы и крепостные крестьяне; наконец, в современном обществе, это буржуазия и пролетариат. Третий класс — это, как правило, ремесленники, мелкие торговцы, крестьяне, то есть те, кто имеет собственные средства производства, работает исключительно на себя, но при этом не использует другую рабочую силу, за исключением своей.

Единственным и главным критерием расслоения общества, по мнению Карла Маркса, было обладание частной собственностью на средства производства. Поэтому структура общества сводилась им к двум уровням: классу собственников на средства производства (рабовладельцы, феодалы, буржуазия) и классу, лишенному собственности на средства производства (рабы, пролетарии) или имеющему очень ограниченные права на собственность (крестьяне). Интеллигенция и некоторые другие социальные группы рассматривались как промежуточные слои между классами.

Все марксистские определения класса имеют три основные отличительные черты: Классы понимаются не просто как существующие «над» или «под» другими классами; они скорее всегда определяются с точки зрения их социального отношения к другим классам. Соответственно, названия классов — не «высший», «средний» и «низший», а «капиталисты», «рабочие», «феодалы» и «крепостные».

Социальные отношения, определяющие класс, всегда анализируются прежде всего с точки зрения социальной, а не технической организации экономических отношений. Классовые отношения прежде всего определяются социальными отношениями в процессе производства, а не социальными отношениями в процессе обмена.

Разработка классовой теории Марксом и Энгельсом[править | править код]

Несмотря на решающее значение концепций Карла Маркса и Фридриха Энгельса в развитии классовой теории в социальных науках, сами основоположники марксизма не осуществили систематизированного изложения своей классовой теории общества в каком-то одном месте, и её положения рассеяны в их трудах. Третий том «Капитала» завершается именно главой 52 «Классы», которая осталась недописанной. В этой главе Маркс успел отметить следующее: «Собственники одной только рабочей силы, собственники капитала и земельные собственники, соответственными источниками доходов которых является заработная плата, прибыль и земельная рента, следовательно, наёмные рабочие, капиталисты и земельные собственники образуют три больших класса современного общества, покоящегося на капиталистическом способе производства»^[3].

Употребление понятия «класс» Марксом можно разделить на:

Ранние работы — здесь он описывает конкретные классы в определенных обществах. Например, в работах «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», в которых он анализирует итоги революции 1848 года, её последствия и причины. Здесь Маркс определяет класс не сугубо экономически, а называет общие условия существования во всей совокупности (сюда относятся, например, образ жизни, интересы, образование и политическая организация) отделяющими один класс от другого.
Поздние работы — в них (например, в «Капитале») он абстрактно описывает различные классы как результат производственных отношений капитализма. Здесь Маркс стремится не только эмпирически описать соответствующие группы населения, но и объяснить системное происхождение такого разделения. Для этого он прибегает к трудовой теории стоимости и теории классовой борьбы.

Трудовая теория стоимости утверждает, что рабочая сила, продаваемая наемными работниками, является единственным товаром, чья меновая стоимость заключается в том, чтобы создать стоимости больше, чем он сам обладает. Капиталистический класс эксплуатирует рабочих, получая прибавочную стоимость.

Теория классовой борьбы занимает одно из центральных мест в марксистском материалистическом понимании истории, которое Фридрих Энгельс окрестил историческим материализмом. Возникновение классов становится возможным только тогда, когда рост производительности труда приводит к появлению прибавочного продукта, а общая собственность на средства производства сменяется частной; с появлением последней фактом становится и имущественное неравенство. Однако ключевым для разделения на классы выступает общественное разделение труда — на умственный и физический, на управленческий и исполнительный, на квалифицированный и неквалифицированный. Энгельс отмечал, что в центре классовой борьбы находятся процессы производства и потребления, но её невозможно свести к одной только экономической сфере:

«…всякая историческая борьба — совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области — в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем и их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена».
— К. Маркс. «Восемнадцатое Брюмера Луи Бонапарта»

Дебаты в современном марксизме[править | править код]

Но и среди марксистов нет согласия относительно того, какие классы существуют при современном капитализме. В спорах о его классовой структуре главную роль играет спор о «среднем классе». Все марксисты соглашаются, что индустриальные наемные работники физического труда принадлежат к рабочему классу, и все они сходятся в том, что собственники предприятий, эксплуатирующие наемных работников, относятся к классу капиталистов. Разногласия же начинаются при переходе к анализу проблемы «белых воротничков», — позиций, занимаемых высококвалифицированными специалистами и различными типами менеджеров^{[источник не указан 1227 дней]}.

Некоторые марксисты считают, что за исключением очень небольшого числа менеджеров высшего звена, непосредственно связанных с буржуазией посредством владения акциями, все наемные работники — это рабочий класс. Другие помещают многие категории наемных работников в сегмент мелкой буржуазии, который часто называют «новой мелкой буржуазией» — чтобы отличить её от традиционной мелкой буржуазии ремесленников, владельцев магазинов, производителей-индивидуалов. Третий вариант — это считать специалистов и менеджеров не частью мелкой буржуазии, а новым классом, называемым вслед за Джоном и Барбарой Эренрайх «классом специалистов и менеджеров» (Professional and Managerial Class). Этот класс определяется скорее специфической ролью, которую он играет в воспроизводстве классовых отношений, чем просто его позицией в рамках социальных отношений производства как таковых^[4].

Представитель структуралистского марксизма Никос Пуланзас исходил из того, что классовые позиции невозможно определить на уровне только экономических отношений, тогда как важную роль играют отношения политические (так, он обращает внимание на отношения контроля и власти на капиталистическом предприятии)^[5]; в итоге, он крайне сужает рамки рабочего класса в современном капитализме.

Представитель аналитического марксизма Эрик Олин Райт также усложняет концепцию классовой структуры с тем, чтобы дифференцировать общество не только по признаку отношения к средствам производства, но и в соответствии с местом в процессах производства и присвоения, уровнем квалификации или степени привилегированности на рабочем месте. С целью описания этого множества промежуточных и переходных случаев (например, тех же менеджеров и контроллеров / супервайзеров) он вводит категорию «противоречивая классовая позиция». Кроме того, он обращается к проблематике неоплачиваемой рабочей силы (например, женщин-домохозяек или матерей), и находит альтернативные механизмы, через которые жизнь людей может быть связана с процессом эксплуатации — для этого он использует понятие «косвенные классовые позиции». Наконец, он подтверждает динамичный, меняющийся характер принадлежности к классам^[6].

Отдельно стоит вопрос соотношения «класса в себе» (объективно существующего в сложившейся экономической системе) и «класса для себя» (осознающего себя как класс с общими классовыми интересами и отстаивающего их посредством коллективного действия). С ним связаны дискуссии о классовом сознании и роли классовых политических организаций (например, партий), в которых участвовали многие марксистские философы и политические деятели (В. И. Ленин, Роза Люксембург, Дьёрдь Лукач и т. д.). Некоторые из них, как Э. П. Томпсон и Марио Тронти, считают, что классовое сознание предшествует оформлению класса в производственных отношениях^{[источник не указан 1227 дней]}.

Немарксистские теории социальной стратификации[править | править код]

Помимо марксистских идей о классах и классовой борьбе существует также агорическая классовая теория. Агористы считают, что современное капиталистическое общество разделено на два класса — угнетателей и эксплуатируемых. В качестве угнетателей выступают олигархи и государственники, а в роли эксплуатируемых предприниматели и рабочие. Наиболее полно эта теория изложена в книге Уолли Конгера — «агорическая классовая теория».

Альтернативой марксистской теории социальных классов стали работы Макса Вебера, в которых были заложены основы современного подхода к изучению социальной стратификации. Вебер кроме экономического критерия (отношения к собственности и уровень доходов) учитывал также как социальный престиж (получение индивидом от рождения или благодаря своим личным качествам определенного социального статуса, позволяющего занять ему соответствующее место в социальной иерархии) и политическую власть. Он сформулировал теорию трехкомпонентной стратификации, характеризующую политическую власть как взаимодействие между «классом», «статусом» и «групповой властью». Вебер считал, что классовая позиция определяется, исходя из навыков и образования человека, а не столько их отношения к средствам производства. И Маркс, и Вебер считали социальное расслоение негативным явлением. Однако первый стремился к преодолению его вместе с капитализмом и частной собственностью на средства производства в коммунистическом обществе, в то время как второй видел решение в предоставлении равных возможностей в рамках капиталистической системы^[7]^[8].

Большой вклад в развитие теории социальной стратификации внесли также такие ученые, как Толкотт Парсонс, Ральф Дарендорф, Бернард Барбер, Рэндалл Коллинз, Питирим Сорокин, Кингсли Дэвис и Уилберт Мур. Сторонники этой теории социальной стратификации считают, что понятие класса годится только для анализа социальной структуры обществ прошлого, а в современном обществе оно уже не применимо, так как возрастание роли наемных менеджеров привело к тому, что отношения собственности потеряли свою определенность, оказались размыты и поэтому понятие «класс» следует заменить понятием «страта» или слой, а общество рассматривать с точки зрения теории социальной стратификации, а не теории социально-классового строения общества. Страты, в отличие от класса, формируются не только по формальным экономическим признакам (наличие частной собственности, доход, профессии и др.), но и по таким признакам, как престиж, образ и стиль жизни, объем власти и авторитета.

В этих стратификационных моделях выделяются три уровня: высший слой (высший класс), средний слой (средний класс) и низший слой (низший класс). Высший слой — это элитарное меньшинство населения. Средний слой является основным слоем, который уравновешивает всё общество. Низший слой занимают люди, опустившиеся на социальное дно.^[9]

Б. Барбер указывал, что за последние сто лет западное общество проделало эволюции от пирамидального типа социальной структуры к ромбовидному типу. Он пишет, что «самый большой процент населения принадлежит по своему рангу к верхней, средней и нижней частям средних слоев, а не к остроконечной верхушке или основанию стратификационных пирамид».

Принятый в США вариант социальной стратификации (модификация модели Денниса Гилберта, в которой пристутсвуют следующие классы: капиталистический, высший средний, средний, рабочий, рабочий бедный и андеркласс):

высший высший класс: руководитель общенациональной корпорации, совладелец крупной фирмы, высший военный чин, федеральный судья, крупный архитектор, известный врач, архиепископ;
высший класс: руководитель средней фирмы, врач с частной практикой, адвокат, преподаватель университета;
высший средний класс: преподаватель муниципального колледжа, менеджер среднего звена, учитель средней школы;
средний средний класс: банковский служащий, дантист, учитель начальной школы, начальник смены на предприятии, служащий страховой компании, менеджер супермаркета, квалифицированный столяр;
низший средний класс: автомеханик, парикмахер, бармен, квалифицированный рабочий, служащий гостиницы, работник почты, полицейский, водитель грузовика;
средний низший класс: среднеквалифицированный рабочий, водитель такси;
низший низший класс: посудомойка, домашняя прислуга, садовник, привратник, дворник, мусорщик, неработающие, полностью зависящие от программ государственного вспомоществования.

В последнее время учёными выделяется ещё новые классы, например класс когнитариата^[10] и прекариат.

Существует мнение, что классовое расслоение общества является необходимым условием развития цивилизации, поскольку лишь привилегированные классы имеют достаточно свободного времени, необходимого для развития искусства и науки, ^[11] на что марксисты возражают, что бедные не имеют свободного времени из — за того, что привилегированные классы паразитируют на их труде.

Примечания

↑ Определение Ленина:
…большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства.
— Ленин В. И. Полное собрание сочинений. /5 изд. — Т. 39. — С. 15

Сноски

↑ под ред. М. Розенталя и П. Юдина. Краткий философский словарь. — 4-е изд.. — Государственное издательство политической литературы, 1954. — С. 240. — 703 с.
↑ Гизо. Правительство Франции со времен Реставрации и нынешнее министерство. Париж, 1820 г. Цитируется статье Г. В. Плеханова «Огюстен Тьерри и материалистическое понимание истории»
↑ Карл Маркс. Капитал. Т. 3. Глава 52
↑ Barbara Ehrenreich and John Ehrenreich. «The Professional-Managerial Class» // Radical America 11, no. 2 (1977): 13.
↑ Nicos Poulantzas. Classes in Contemporary Capitalism. — London: New Left Books, 1975
↑ Эрик Олин Райт «Марксистские концепции классовой структуры» // Politics & Society 9, no.3 (1980): 323-70.
↑ Jones, Helen. Towards a classless society? (неопр.). — Psychology Press, 1997. — С. 4. — ISBN 978-0-415-15331-7.
↑ Leander, Anna. class, Weberian approaches to // Routledge Encyclopedia of International Political Economy: Entries A-F (англ.) / Jones, R.J. Barry. — Taylor & Francis, 2001. — P. 227. — ISBN 978-0-415-24350-6.
↑
↑ Зеленцов А. Б. Процессы подход к управлению организацией. // Вестник Оренбургского государственного университета. — 2007. — № 10. — С. 48-49.
↑ Армстронг, 2016, с. 30.

Далгатова А. Э. Статус предпринимателя малого бизнеса в условиях социальной мобильности современного российского общества // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. — 2010. — № 4. — С. 187—191. Архивировано 8 сентября 2013 года.
Ермолаев С. А. «Классовая война» в «гипермаркете»: кто против кого? // Скепсис, 1 октября — 26 ноября 2008 г.
Новикова С. С. Социология: История, основы, институционализация в России. — М.; Воронеж: Московский психолого-социальный институт, Издательство НПО «МОДЭК», 2000. — 464 с.
Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. — М.: Аспект Пресс, 1996.
Семёнов Ю. И. «Французские историки эпохи реставрации: открытие общественных классов и классовой борьбы» // Философия истории. «Современные тетради», 2003; ISBN 5-88289-208-2
Эрик Олин Райт. «Марксистские концепции классовой структуры» // Politics & Society 9, no.3 (1980): 323-70.* Соколов М. Классовый статус: сигналы и символы. — ИД «ПостНаука», 2017.
Соколов М. Социальные классы после Маркса. — ИД «ПостНаука», 2016.
Соколов М. Класс, статус и партия у Вебера. — ИД «ПостНаука», 2016.
Вивек Чиббер. Спасение класса от культурного поворота — Спільне, 2018.
Эрик Олин Райт «Марксистские концепции классовой структуры» // Politics & Society 9, no.3 (1980): 323-70.
Карен Армстронг. Святой Павел. Апостол, которого мы любим ненавидеть = St. Paul: The Apostle We Love to Hate (Icons) . — М.: Альпина Нон-фикшн, 2016. — 250 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-91671-601-6.

15. Возникновение классов. Классовая система общества.

Понятие «класс» происходит от латинского слова — classis, что означает разряд. Впервые деление людей на особые классы было произведено легендарным римским Люди сами творят свою собственную драму-историю, причем побуждают их к историческому действию их потребности и интересы. Общество, таким образом, выступает как саморазвивающаяся система. Источником же общественного саморазвития является социальные противоречия, а движущими силами субъекты истории и те средства, факторы, которые обеспечивают разрешение этих противоречий и поступательное движение общества. Позже понятие «класс» получило широкое распространение. Этим понятием обозначаются большие группы людей, на которое разделилось общество в определенные периоды его истории. Различия между богатыми и бедными, борьба между ними как результат противоположности их интересов были очевидны уже для античных философов. У всех народов классовое общество возникло в процессе разложения первобытнообщинного строя, но в разное время (в конце 4-го — начале 3-го тысячелетия до н. э. в долинах рек Нил, Евфрат и Тигр, в 3-2-м тысячелетии до н. э. в Индии, Китае, в 1-м тысячелетии до н. э. в Греции, а затем в Риме). Возникновение классов становится возможным лишь тогда, когда рост производительности труда приводит к появлению прибавочного продукта, а общая собственность на средства производства сменяется частной собственностью. С появлением частной собственности становится неизбежным имущественное неравенство внутри общины: отдельные роды и семьи богатеют, другие нищают и оказываются в экономической зависимости от первых. Старейшины, военачальники, жрецы и другие лица, образующие родовую знать, используя своё положение, обогащаются за счёт общины. Развитие производства, рост торговли, увеличение населения разрушают прежнее единство рода и племени. Благодаря разделению труда вырастают города — центры ремесла и торговли. На развалинах старого, родового строя возникает классовое общество, характерной чертой которого является антагонизм между классами эксплуататоров и эксплуатируемых. Господствующие классы будучи собственниками всех или по крайней мере важнейших средств производства, получают возможность присваивать труд угнетенных классов полностью или частично лишенных средств производства. Рабство, крепостничество, наемный труд образуют три сменяющих друг друга способа эксплуатации, характеризующих три ступени классово-антагонистического общества. При первых двух способах классовой эксплуатации непосредственный производитель (раб, крепостной) был юридически бесправным или неполноправным, лично зависимым от владельца средств производстваПроцесс образования классов происходил двумя путями: путем выделения в родовой общине эксплуататорской верхушки, которая первоначально состояла из родовой знати, и путем обращения в рабство военнопленных, а также обнищавших соплеменников, попадавших в долговую кабалу.Древнегреческий философ Платон, по словам Карла Поппера, был «первым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов». Общество, по его мнению, имеет классовый характер. Все граждане входят в один из трёх классов: правителей; воинов и чиновников, работников (земледельцев, ремесленников, врачей , актёров). Правители подразделялись им на правящие и неправящие группы. По отношению к двум другим классам мудрые правители выступали как родители. Платон исключал всякую возможность наследования классового статуса, предполагая полное равенство всех детей, чтобы каждый имел возможность проявить свои способности. Во избежание влияния семьи, Платон предлагал упразднить её в классе правителей, сократив при этом их владение частной собственностью до минимума. Платон спроектировал высокостратифицированное общество, где правящий класс характеризуется равенством возможностей, полным устранением частной собственности и концентрацией на достижении общего благосостояния.Вопрос о социальном неравенстве не миновал и Аристотеля. В своей «Политике» он писал о трёх элементах для всех государств: один класс – очень богат; другой – очень беден; третий – средний. Он же – наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу². Лучшее общество формируется именно из среднего класса, и государство, где он многочисленнее и сильнее, чем два других, вместе взятых, лучше управляется, так как там обеспечено общественное равновесие. Однако, в отличие от Платона, Аристотель не считал, что частная собственность вредит моральному совершенству, подкрепляя это хотя бы тем, что, если бы строй с общественной собственностью был хорош, его примеры давно были бы известны. Но для равновесия государства неравенство собственности опасно, поэтому Аристотель за общество с сильным средним классом и за уравнение собственности. Итак, факт существования классов был известен еще в античную эпоху. По существу все обсуждения проблем социального неравенства и справедливости сводятся к вопросам, которые ставили ещё великие греки. Спустя почти две тысячи лет, один из выдающихся мыслителей эпохи Возрождения Никколо Маккиавелли в знаменитом произведении «Государь» рассуждал, кто пригоден управлять и какая форма правления способна обеспечить порядок и благополучие людей. Маккиавелли подметил, что в организованном обществе всегда существует напряжённость между элитой и массой. Будучи в большей степени сторонником демократического правления, Маккиавелли в то же время сомневался в рационализме масс, понимая, что они нуждаются в длительном обучении для участия в управлении государством. Социологи называют Маккиавелли предвозвестником представлений об «открытом обществе», где неравенство положения так же узаконено, как и равенство шансов стать неравными. Но пока деление общества на классы было завуалировано сословными, кастовыми и иного рода делениями людей, исследователи не могли создать научную теорию возникновения и сущности классов. Это стало возможным тогда, когда развивающаяся буржуазия, сметая всесословные перегородки, возглавила борьбу масс против феодализма.Передовые мыслители эпохи французской буржуазной революции, отмечая деление общества на классы, пытались ответить на вопрос о том, в чем причина этого деления. Французские историки времен Реставрации Ф.Гизо, О.Тьерри, О.Минье, обобщая опыт буржуазных революций, рассматривали историю европейских стран с XV века как проявление борьбы классов.Существенный вклад в развитие учения о классах внесли классики английской политической экономии А.Смит и Д.Рикардо, которые пытались вскрыть экономические причины деления общества на классы.Так, А.Смит различал три класса: земледельцев, капиталистов и рабочих, считая основой их появления различные источники дохода — ренту, прибыль с капитала и заработную плату.В идеальном обществе Томаса Гоббса, философа-материалиста, действует «общественный договор», по которому люди передают своё право управлять одному человеку, воплощающему их коллективные требования и волю.Никакие привилегированные классы не разрешены, ибо они разлагают равенство прав, предусмотренных правителем.Социальные философы, включая Д.Локка, Ж.Ж.Руссо, И.Бентама, Г.Гегеля, уделяли много внимания изучению проблем социальной структуры общества, они сознавали, что появление социальных классов или слоёв, основанных на врождённых или приобретённых различиях, может создать серьёзные проблемы. Каждый из них имел определённые представления об управлении, которое наиболее эффективно для решения таких трудностей. Гегель в своих трудах, прежде всего в «Философии права» развернул глубокую и всестороннюю картину социальных отношений, которая была затем всесторонне развита в трудах Маркса и Энгельса.Широкое распространение в прошлом получила теория, согласно которой классы возникли в результате насилия одних людей над другими.Эту теорию развивали историки времен Реставрации, позже сторонником этой теории был Е.Дюринг.Сторонники теории насилия утверждали, что классы возникли в результате войн, в результате захвата и порабощения одних племен другими.Конечно, и в период первобытного строя, и позднее происходили такого рода события, но само по себе насилие лишь ускоряло процесс расслоения общества, оно само было следствием, а не причиной появления классов.При всей важности открытий, сделанных в области учения о классах до К.Маркса, общим для их авторов была неспособность выявить подлинные причины возникновения и дальнейшие исторические судьбы классов. Одни исследователи в качестве причин разделения общества на классы выдвигали различия в умственных способностях людей, естественные, природные различия. Другие исследователи за основу классового деления пытались принять различия в уровне дохода, в имущественном положении. Третьи считали, что классы отличаются друг отдруга различным положением в обществе, обусловленным волей божьей.Обобщив различные взгляды относительно происхождения и сущности классов, К.Маркс смог разработать научную, материалистическую теорию классов, связав их возникновение и существование с развитием материального производства.

Креативность мышления — выход за рамки

Креативность мышления открывает перед нами неограниченные возможности. Креативность мышления позволяет выйти за рамки искусственных ограничений, найти нестандартные решения, новые возможности, а значит, добиться успеха, который просто невозможен в рамках стандартов и шаблонов.

Креативность дает явное преимущество – вы более интересный человек, вы более конкурентоспособны, она помогает видеть возможности там, где их на первый взгляд нет, находить решения в казалось бы безвыходных ситуациях, превращать проблемы в удачи.

Что такое креативность? Это умение мыслить вне рамок, вырываться из-под власти шаблонов и правил, видеть ситуацию под другим углом, генерировать идеи, воспринимать альтернативные точки зрения. Креативное мышление созидательно и конструктивно.

Креативность — это просто создание связей между вещами. Когда творческих людей спрашивают, как они это сделали, они чувствуют себя немного виноватыми, потому что они не сделали ничего на самом деле, а просто заметили. Это становится им понятно со временем. Они смогли связать разные кусочки своего опыта и синтезировать что-то новое. Это происходит потому, что они пережили и увидели больше, чем другие, или потому, что они больше об этом размышляли. С.Джобс.

Дети, еще не загнанные в рамки правил и стандартов, отличаются креативностью, но затем эта способность постепенно утрачивается под влиянием воспитания и социума, навязанной необходимости следовать общепринятым правилам. Привыкнув идти одной и той же проторенной тропой, ум становится ограниченным и неповоротливым, креативное мышление за ненадобностью сменяется шаблонным.

Согласно исследованиям, достижение пика креативности возможно в любом возрасте. Как вернуть утраченную креативность мышления?

На креативность оказывает влияние эмоциональное состояние – большей креативностью обладают легкие, жизнерадостные люди, управляющие своими эмоциями, не подверженные депрессиям и унынию. Важно также физическое состояние – достаточное количество сна и сбалансированное питание. Излишняя серьезность не уживается с креативностью. Берите пример с детей, их беззаботные игры всегда креативны.

Также важна гибкость и независимость мышления, когда человек не страдает верой в незыблемость авторитетов, а со здоровой критичностью относится к любым утверждениям. Для развития этого качества можно приучить себя всегда рассматривать альтернативные варианты.

Креативность предполагает постоянное саморазвитие, самообразование. Как работает творческий процесс? Сначала идет накопление информации, а затем сознание соединяет между собой какие-то элементы накопленной информации и создает из этого что-то новое. Гениальность Билла Гейтса или Стива Джобса только на 5-10% состоит из вспышки озарения, остальные 90-95% — это гигабайты изученной информации. Миг творчества – это итог гигантской предварительной работы.

Разрыв шаблонов – еще один шаг в сторону креативности мышления. Это бывает не просто сделать, так как в рутине будней, привычно повторяя один и тот же набор действий, мы забываем, что в мире есть что-то еще. Здесь может помочь уход от привычного поведения. Например, пытайтесь ходить разными дорогами, возвращаясь домой, меняйте рацион питания, бывайте в новых местах, постоянно узнавайте и пробуйте новое. Конечно существуют специальные техники, позволяющие развить креативность и творческое мышление.

Чтобы проверить себя на креативность, вы можете сделать небольшой тест:

Нарисуйте несколько рядов крестиков:

Теперь попробуйте из этих крестиков создать картинки, например вот так:

Можно использовать не только крестики, а любые другие значки из которых вы сможете сделать картинки.

Следование общепринятым правилам, стандартам приведет вас к таким же стандартным результатам. Если же вы стремитесь к большему, то развивайте креативное мышление. Это работает и в мире денег. Стандартные действия способны принести лишь скромный доход, большие деньги требуют креативного подхода.

Выходя за рамки / Идеи и люди / Независимая газета

Без нарушения правил социального поведения общество развиваться не может

Он не как все. А это наказуемо. Сассетта. Сожжение еретика. 1430–1432. Национальная галерея Виктории, Мельбурн, Австралия

Я не сумасшедший. Только ум мой не такой, как у вас.

Диоген

Творчество и преступления

Девиация – отклонение от норм поведения. Еще Эмиль Дюркгейм отметил «двойственность» девиаций: есть преступление и было «преступление» Сократа, проложившего дорогу к морали будущего. Более основательно обратил внимание на «симметричность» девиаций Питирим Сорокин. В своей первой монографии петербургского периода «Преступление и кара, подвиг и награда» (1914) он отметил «курьез» научной мысли: «В то время как один разряд фактов социальной жизни (преступления-наказания) обратил на себя исключительное внимание научной мысли, другой разряд фактов, не менее важных и играющих не меньшую социальную роль, почти совершенно игнорируется тою же научною мыслью. Мы говорим о «подвигах и наградах». Преступления и наказания служат и служили до сих пор единственным объектом исследования представителей общественных наук и теоретиков уголовного права. Подвиги же и награды как совершенно равноправная категория, как громадный разряд социальных явлений огромному большинству юристов и социологов даже неизвестны». Но еще больший «курьез» состоит в том, что «курьез», отмеченный Питиримом Сорокиным в 1914 году, сохраняется до сих пор и в мировой, и особенно в российской науке.

Первоначальное неприятие великих творений с последующим (чаще всего слишком поздним для их создателей) признанием, восхищением и почитанием – общее место истории науки, техники, искусства. Новое всегда выступает отклонением от нормы, стандарта, шаблона поведения или мышления и потому воспринимается как аномалия. Вообще «каждый новый шаг вперед необходимо является оскорблением какой-нибудь святыни, бунтом против старого, но освященного привычкой порядка». И чем значительнее новое отличается от привычного, обыденного, усвоенного, тем аномальнее оно выглядит.

Неудивительны поэтому бесчисленные высказывания о связи гениальности и безумия, о патологии творчества, об изначальной (генетической) отягощенности творческой личности и т.п., достигшие наибольшего признания среди последователей фрейдизма. У гениев ищут и находят следы «вырождения», как Чезаре Ломброзо находил их у преступников…

Людей всегда интересовали загадки научного и художественного творчества. Но лишь в научном активе XX столетия нашлось место для формирования эврологии – комплексной, междисциплинарной науки о творчестве. Наряду с философскими, психологическими, психофизиологическими вопросами творческой деятельности значительный интерес представляет ее социологическая сторона.

Естественно, что предметом социологии служит творчество как социальный феномен, а не индивидуальный творческий акт (предмет психологии и истории). Однако именно социологии творчества повезло у нас менее всего. Может быть, это связано с тем, что ни в годы сталинизма, ни во времена застоя общество, следуя за вождями, не предъявляло спрос на социальное творчество. А недолгий период хрущевской «оттепели», всколыхнувший научную мысль, литературное, художественное творчество, был слишком краток для формирования социологии творчества как относительно самостоятельного направления. Горбачевская перестройка открыла невиданные перспективы для развития любой отрасли знания, но продолжалась, увы, недолго. В современной же России («стабильных нулевых») приветствуется единомыслие, угодное власти и доходящее до не виданного даже в советское время ханжества и мракобесия…

Философское осмысление творчества есть в работах Владимира Библера и Генриха Батищева. Но пока не сформировалась социология творчества как более общая теория.

Эвристически перспективны, думается, исследования социального творчества как формы (вида, проявления) девиантности. Однако такое утверждение нуждается в дополнительном обосновании.

Существование любой системы (в том числе общества) есть динамическое состояние, процессирующее тождество сохранения/изменения. Наиболее общим средством обеспечения динамического равновесия системы, сохранения через изменения выступают девиации.

При этом отклонения, по законам диалектики в соответствии с принципами симметрии и дополнительности, не могут не быть полярными – позитивными и негативными, ибо «отрицательное и положительное абсолютно соединены в субстанциональной необходимости» (Гегель). Механизмом общественного развития выступает прежде всего социальное творчество (позитивная сторона девиантного поведения), то есть такая деятельность, которая не ограничивается воспроизводством известного (вещей, идей, отношений), а порождает нечто новое, оригинальное, качественно новые материальные и духовные ценности. На противоположном полюсе девиантного поведения находится его «дурная» сторона – негативные девиации (преступность, пьянство, наркотизм, коррупция и т.п.) как неизбежное alter ego социального творчества.

И различные виды творчества, и различные виды нежелательных для общества проявлений суть формы социальной активности. При всей их общественной разнозначности имеется нечто общее, позволяющее уловить их единство: нестандартность, нешаблонность поступков, выход за рамки привычного. В отличие от творчества, отклонение от социальных норм может носить и негативный характер, проявляясь как преступление, пьянство, наркотизм, проституция (вообще продажность). То есть уклонение от норм может быть, с позиций социального целого, объективно полезным, прогрессивным, а может быть общественно опасным, задерживающим его развитие.

Сложная, диалектическая, поражающая обыденное сознание связь не только нормы и аномалии, но и полюсов отклоняющегося поведения издавна привлекала художников. Это и пушкинское «гений и злодейство – две вещи несовместные», и искания Достоевского, доходившие «до последнего предела» и переходившие «за черту», «бесовщина» и метания от «высших типов человека» к человеку гнусному «до последней степени», и мысль Пауля Хиндемита о том, что преступление и творчество – две стороны единого процесса, и, наконец, преследовавшая Томаса Манна мысль: творчество как преступление. В интереснейшей незавершенной статье «Проблемы творчества в произведениях Томаса Манна» Борис Грязнов писал: «Любое творчество – всегда преступление, конечно, не в юридическом смысле этого слова… Творчество (преступление) как созидание. Художник может стать сильнее отпущенного ему природой (Богом), но для этого он должен совершить преступление против природы (Бога), то есть творчество оказывается делом дьявольским… Итак, творчество есть боль, страдание…»

Даже в науке как социальном институте, функцией которого является создание нового, творчество может выступать как деятельность, отклоняющаяся не только от нормы нетворческого существования, но и от норм самого научного сообщества. Разумеется, то же самое относится и к художественному творчеству. Достаточно вспомнить восприятие новых художественных стилей, течений, направлений (импрессионизм, экспрессионизм, кубизм, сюрреализм, абстракционизм и проч.) не только читателями, зрителями, слушателями, но и собратьями по искусству.

Все это выдвигает много социологических и социально-психологических проблем, заслуживающих специальных исследований. Как соотносятся нравственные нормы общества и таких «нормативных субкультур», как научное сообщество или сообщество деятелей искусства? Как соотносятся нормы жизнедеятельности, образ жизни творческих сообществ и отдельных индивидов, входящих в них? Как влияет на творческую активность размер группы, степень ее сплоченности и не оборачивается ли здесь, как это часто бывает, добро – злом, когда, например (по Георгу Зиммелю), групповая деятельность ведет к снижению уровня интеллектуальных достижений?

Совершенствование адаптационных возможностей рода Homo sapiens и способа его существования идет в ходе своеобразного отбора. Поскольку носителем социального наследования выступает культура как способ существования общественного человека, постольку для социальных систем объектом отбора являются способы деятельности общественного человека. При этом отбор, как известно, выполняет две функции: движущую (обеспечение развития) и стабилизирующую (обеспечение сохранения). Движущая форма отбора обеспечивается деятельностью, нарушающей существующие нормы (для общества – социальными девиациями, девиантным поведением).

Социальное творчество и есть тот «ряд положительных отклонений», который обеспечивает развитие общественной системы. Реально социальное творчество осуществляется через деятельность людей, через индивидуальные творческие акты, к рассмотрению механизма которых мы и перейдем.

Позитивное девиантное поведение

Еретики – горючее прогресса,

Господь, благослови еретиков!

Нателла Болтянская

Побудительной силой человеческой деятельности выступают потребности, определяющие ее содержание и интенсивность. «Первичны» витальные, биологические потребности. В конечном счете на их удовлетворение направлены усилия людей. Однако человек может удовлетворять свои потребности лишь в обществе и посредством общества, в социально определенных формах, опосредующих, очеловечивающих и социализирующих самые что ни на есть естественные, чисто биологические потребности.

Здесь лишь заметим, что творчество выступает попыткой, способом разрешить противоречия между универсальностью, тотальностью человеческой жизнедеятельности и ее социальной формой, существующими нормами, стандартами, эталонами; между социально сформированными потребностями людей и социально обусловленными возможностями их удовлетворения. Девиантность есть прорыв социальной формы тотальной жизнедеятельностью. Так, «Фауст, находя человеческие границы слишком тесными, со всей необузданной силой пытался поднять их над действительностью» (Гегель).

На уровне индивидуального поведения источником социальной активности служат социальная неустроенность, конфликтность бытия, противоречия между потребностями индивида и возможностями их удовлетворения. Очевидно, социальной неустроенностью объясняется повышенная активность (как позитивная, так и негативная) маргинальных групп, аутсайдеров, «исключенных».

Объективный социологический феномен социальной неустроенности нередко интерпретируется как повышенная трагедийность существования творцов: «Страдание составляет привилегию высших натур… Великий человек имеет великие потребности и стремится удовлетворить их. Великие деяния проистекают только из глубокого страдания души» (Гегель). Творчество, рассматриваемое с позиции социальной обусловленности поведения, должно наряду с другими феноменами социальной активности изучаться как следствие вполне определенных условий существования, как одно из возможных проявлений поисковой активности, как метод разрешения противоречий общественной жизни и конфликтных ситуаций, как способ самоутверждения.

Так, для Альберта Эйнштейна, согласно его «Автобиографическим заметкам», теория относительности была «актом отчаянья»! Впрочем, творческая деятельность, являясь реакцией на жизненные неурядицы, конфликтность и трагичность бытия, очевидно, порождает (по принципу обратной связи) повышенную чувствительность, открытость, ранимость ее субъектов, что основательно исследовано психологией и психофизиологией творчества.

И в связи с этим еще один сюжет. Размышления о смысле жизни, его поиски – значимый фактор в детерминации человеческого поведения. (Гораздо более значимый, чем это обычно предполагается.) Жизнь каждого из нас – либо постоянный поиск смысла существования, или же примирение с его отсутствием («а жить-то надо!»), или уверенность в обретенном смысле (будь то служение Богу, или науке, или революции). Вообще же человек чаще всего не думает об этом смысле («все это философия, метафизика!»). Но, не думая о смысле жизни, отгоняя от себя саму мысль о нем («свихнуться можно!»), человек действует в условиях выбора так, как будто он учитывает в своих действиях этот самый тщательно отгоняемый Смысл. Иметь или быть, созидать или разрушать, любить или ненавидеть в значительной степени зависит от мировоззрения человека, его смысла жизни.

Осознание смертности – важнейший импульс человеческой активности, творчества. Страх смерти – источник философии, науки, искусства, религии. Томас Манн так объяснял творчество Льва Толстого: «Что же было всему основой? Плотский страх смерти».

Достойная «подготовка» к смерти – полнота жизни, самоосуществление в созидании, творчестве. Как заметил великий знаток трагизма и абсурдности бытия Франц Кафка, «тот, кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни». И не о том же ли хорошо известное утверждение Николая Островского, писателя, полярного Кафке: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

Социология творчества как социология позитивных девиаций

Может возникнуть вполне закономерный вопрос: не есть ли изложенное выше лишь дань авторской концепции? Слишком уж непривычно для многих из нас видеть нечто общее в социальном (научном, техническом, художественном) творчестве и социальной патологии (преступности, наркотизме, пьянстве, коррупции и т.п.), рассматривать то и другое как следствие неких общих социальных причин. Социальная норма, определяя исторически сложившуюся в конкретном обществе меру допустимого поведения, может или соответствовать законам общественного развития, или отражать их недостаточно адекватно, а то и находиться с ними в противоречии, будучи продуктом искаженного отражения объективных закономерностей. И тогда социальная норма оказывается сама анормальной. Именно поэтому девиантное поведение может быть позитивным, ломающим устаревшие нормы и объективно способствующим прогрессу (социальное творчество), и негативным, объективно препятствующим развитию или существованию.

Именно поэтому нестандартность, нешаблонность, необычность мыслей и действий – необходимое условие развития общества. Поэтому же преследование инакомыслия и инакодействия – верный гарант стагнации, застоя. Свидетельство тому – отечественная история 30–80-х годов прошлого столетия, да и нынешних, нулевых…

Творчество как создание чего-то нового принципиально не планируемо. Можно предвидеть «точки роста», предсказывать направления будущих открытий, но нельзя предугадать (а следовательно, и планировать), кто, когда, где и как что-то создаст или откроет неизвестное. Весь опыт нашей истории свидетельствует о вреде жесткого планирования, заорганизованности, занормированности деятельности, приводящей к социальному склерозу и параличу. Хорошо, когда общество, государство поддерживают творческую деятельность, финансируя ее, обеспечивая технически. Но хотя бы они не мешали бесконечностью бюрократических требований, отупляющих, оглупляющих вынужденных исполнителей бюрократического зуда и бреда, чем славится, например, современное отечественное «управление» наукой, высшим, да и средним образованием…

Эмпирические социологические исследования последних лет свидетельствуют о вполне определенных и относительно устойчивых взаимосвязях между различными проявлениями негативной девиантности и социальным творчеством. Думается поэтому, что рассмотрение социального творчества как одного из элементов (подсистем) девиантности не является лишь абстрактной схемой, а таит эвристические возможности комплексного социологического исследования закономерностей распространенности, а также взаимосвязей позитивных и негативных проявлений социальной активности в пространственно-временном континууме социума, построения математических моделей девиантности как системы, с выходом на управленческие проблемы развития социального творчества «в ущерб» негативным девиациям.

Концепция позитивных/негативных девиаций представляет не только теоретический интерес. Имеются многочисленные исследования, свидетельствующие о сложных соотношениях позитивных и негативных девиаций. В общем виде представляется, что рост позитивных девиаций может отражаться в снижении негативных и наоборот. Существует гипотетическая возможность «замены» (замещения) некоторой доли негативных девиаций позитивными (и наоборот) или же вытеснения тех и других нормальным поведением. Последнее, правда, может вести к застою общества.

Практически это означает, что предоставление обществом (государством) максимальных условий для развития творческой активности (разнообразные и доступные кружки, секции, творческие объединения и т.п.) должно сократить нежелательную для общества активность. Как утверждают, в частности, наркологи: «Среди наших пациентов людей с хобби не бывает».

Однако эмпирическая база социологии творчества как девиантности еще крайне слаба. По мере «очеловечивания» нашего общества (да и всего человечества: иного выхода нет, альтернатива – самоубийство рода Homo sapiens в результате экологической или ядерной катастрофы), утверждения общечеловеческих ценностей, достоинства личности и понимания ее самоценности, а равно объективной ценности бесконечного разнообразия индивидуальностей, творчество из отклонения-привилегии превратится в норму жизнедеятельности. Девиантность социума примет формы, которые трудно предсказать сегодня. Но можно думать, что нетворческое, приспособительное, потребительское существование сместится к полюсу негативных отклонений. «Что поделаешь, бесцветная и безвкусная усредненность: она ничему не дает сделаться ни по-настоящему дурным, ни по-настоящему хорошим» (Гегель).

Пока же, на протяжении всей истории человечества, общество и государство преследуют и наказывают творцов, как преступников. Азбучные примеры осуждения за научное творчество (отстаиваемые научные идеи, представления) как преступление – смертный приговор Сократу (399 год до н.э.), сожжение на костре Джордано Бруно (1600) и Мигеля Сервета (1553), заточение в темницу Галилео Галилея (1633).

Менее известно, что Синод православной христианской церкви обвинил Михаила Ломоносова в распространении в рукописи антиклерикальных произведений по статьям 18 и 149 Воинского артикула Петра I, предусматривавшим смертную казнь. Представители православного духовенства требовали сожжения Ломоносова (!). Указом императрицы Елизаветы Петровны Ломоносов был признан виновным, однако от наказания освобожден.

Антуан Лавуазье, знаменитый химик, был гильотинирован 8 мая 1794 года в Париже по решению революционного трибунала. Председатель трибунала в ответ на апелляцию к мировой славе ученого произнес: «Республика не нуждается в ученых»… Путь почти каждого по-настоящему великого ученого – от осуждения к мировой славе (нередко, увы, посмертной).

Создается впечатление, что современники преследуют творцов – писателей, художников, композиторов, ученых, не говоря уже о политиках-реформаторах – едва ли не с большей ненавистью и последовательностью, нежели убийц, насильников и грабителей…

И это относится далеко не только к давно прошедшим временам. И не только к массовым репрессиям ученых в годы гитлеровского и сталинского режимов.

Так, доктор Джеймс Роджерс в 1965 году (!) был приговорен к казни на электрическом стуле за так называемый массачусетский эксперимент, однако за два дня до казни, будучи в камере, он покончил с собой, отравившись цианидом калия. Недавно Массачусетский университет психологии и невропатологии, в котором работал доктор Роджерс, официально заявил, что этот эксперимент имеет большое научное значение, а его эффективность неоспорима. В связи с этим ректор университета доктор Филл Розентерн попросил прощения у оставшихся родственников Джеймса.

Не менее известно преследование «девиантов» в сфере художественного творчества. От непризнания импрессионистов и запрета выставлять их картины до «бульдозерной выставки» времен Хрущева…

Комментарии для элемента не найдены.

Классовая система — это… Что такое Классовая система?

Классовая система: – социальная стратификация, основанная и на происхождении, и на индивидуальных достижениях.

Классическое обусловливание
Классовое общество

Смотреть что такое «Классовая система» в других словарях:

КЛАССОВАЯ СИСТЕМА ЗАКРЫТАЯ — англ. class system, closed; нем. geschlossenes Klassensystem. Тип соц. классовой системы, ограничивающей возможности горизонтальной и вертикальной мобильности. см. КАСТА, ОБЩЕСТВО ЗАКРЫТОЕ. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии
КЛАССОВАЯ СИСТЕМА ОТКРЫТАЯ — англ. class system, open; нем. offenes Klassensystem. Тип соц. классовой системы, представляющий большие возможности горизонтальной и вертикальной мобильности, в результате чего происходит значительное перемещение индивидов из одного класса в… … Энциклопедия социологии
КЛАССОВАЯ СИСТЕМА ЗАКРЫТАЯ — англ. class system, closed; нем. geschlossenes Klassensystem. Тип соц. классовой системы, ограничивающей возможности горизонтальной и вертикальной мобильности. См. КАСТА, ОБЩЕСТВО ЗАКРЫТОЕ … Толковый словарь по социологии
КЛАССОВАЯ СИСТЕМА ОТКРЫТАЯ — англ. class system, open; нем. offenes Klassensystem. Тип соц. классовой системы, представляющий большие возможности горизонтальной и вертикальной мобильности, в результате чего происходит значительное перемещение индивидов из одного класса в… … Толковый словарь по социологии
КЛАССОВАЯ БОРЬБА — столкновение и противодействие интересов классов. О несовпадении интересов различных социальных групп друг с другом, об их конфликтах между собой издавна писали историки и философы. Аристотель, Т. Гоббс, Г.В.Ф. Гегель и др. рассматривали конфликт … Философская энциклопедия
Классовая борьба — Классовая борьба столкновение и противодействие интересов классов общества. Наибольшее значение классовой борьбе придавалось в марксизме[1]. Содержание 1 Домарксистские представления о классовой борьбе … Википедия
Классовая борьба при капитализме — борьба рабочего класса, возглавляемых им трудящихся масс против экономического и политического господства буржуазии. Маркс и Энгельс показали, что неизбежность этой борьбы вытекает из коренной противоположности экономического и политического… … Научный коммунизм: Словарь
Классовая адресация — Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии. Классовая адресация сетей метод IP адресации. Использование этого метода не позволяет экономно ис … Википедия
Классовая структура буржуазного общества — порождаемая капиталистическими производственными отношениями система классов, из которых состоит это общество. Ее главную «ось» составляют проникнутые антагонизмом отношения между основными классами этого общества: буржуазией, т. е. классом… … Научный коммунизм: Словарь
СОЦИАЛЬНО-КЛАССОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА — вся совокупность социально классовых отношений между индивидами, объединенными в социальные классы, социально классовые группы и в элементарные профессиональные, имущественные и объемно правовые группы и самих этих индивидов. С. К.О. охватывает… … Социология: Энциклопедия